«Любовь не тонет, любовь не горит», - вечные истины, которые в устах Хавтана и его группы «Браво» каждый раз звучат откровением. Очень легкий, летний и свежий альбом с научным названием «Евгеника» появился вовремя - на изломе переменчивого (в нынешнем году) мая. Как всегда, стильные и романтичные «Браво» представили на суд слушателя цикл новых песен, от которых поднимается настроение и появляются дополнительные причины взглянуть на мир с позитивной стороны. Интересно, что вокальные партии более половины треков в новом альбоме исполняет не Роберт Ленц, а сам Евгений Хавтан. У кого-то это (вкупе с названием диска) вызывало недоумение и даже негодование - Хавтан выпустил альбом имени себя! Но Евгений с легкостью отметает все обвинения
в самолюбовании и тщеславии. Он действует только в интересах своих песен. Об этом, и не только - наш разговор с лидером отечественного ретро-движения, всегда смотрящим вперед.

- Евгений, в ваших песнях постоянно присутствует настроение юности, романтичности. Что помогает сохранить такой взгляд на жизнь - добрый, оптимистичный?
- Какие-то совершенно обычные вещи, простые эмоции, которые мы каждодневно испытываем. Стараюсь не замечать негатив. Возможно, сейчас человеческие отношения и изменились, но по тем людям, которые находятся рядом со мной, я не могу так сказать. Их отношения далеки от циничности и от того, что декларируют СМИ. Я, конечно, иногда сталкиваюсь с хамством, но это было всегда. Сейчас, может быть, этого стало чуть больше.
- В одной из статей о группе «Браво» ее песни охарактеризовали с помощью метафоры «забытая атмосфера советской романтической эйфории». Вы действительно ностальгируете по тем временам?
- Никакой эйфории - там хорошего было мало. Хотя кое-какие отличные вещи были: концерты, билеты на которые стоили совсем недорого. Молодые люди могли играть на гитарах на улице и не бояться, что им надают по морде. Мы с приятелями встречались в центре и потом ночью спокойно
шли куда-нибудь в Кузьминки пешком. И никаких инцидентов. Сейчас это уже невозможно. - Мне кажется, что группа, попавшая в пресловутый «черный список», не может ностальгировать по советским временам... - Я вообще не люблю слова «ностальгия», мне нравится сегодняшнее время. Но именно в 80-е годы появились все самые лучшие группы. Я так говорю не потому, что тогда появились мы, а потому, что это факт, и с высоты сегодняшнего времени это видно.
- Существует расхожее мнение, что ситуация прессинга, «подполья» как раз и порождает
талантливую музыку, которая стремится из этого подполья вырваться...
- Парадокс, но это так. Я не могу понять, почему так происходит. Тогда был настоящий рок, и он не был товаром. Стоило записать действительно хорошую кассету, и твоя музыка начинала сама собой распространяться, ее передавали, переписывали. Существовала мощная сеть, покруче сегодняшних дистрибьюторских компаний.
- Но это в основном в центральных городах, периферия же испытывала информационный город...
- Так было везде, и я это точно знаю: первая наша кассета, записанная с Жанной, долетела до Владивостока за неделю. Оттуда позвонили знакомые и сказали, что наши записи у них есть. Мы встречались, обменивались пластинками, всегда были темы для разговоров. А сейчас у многих групп, кроме скандальности, ничего нет. Музыканты не говорят о музыке, они говорят о контрактах, о раскрутке...
- А как вы относитесь к тому, что сейчас многие музыканты занимаются коммерцией?
- «Браво», кстати, была одной из первых групп, подписавших договор с «Мелодией» (это было уже ближе к 90-м). И среди всего питерского рок-клуба и московской рок-лаборатории мы считались предателями. Сейчас это совершенно нормально, каждый хочет подписать контракт с лейблом. Но когда музыканты сами занимаются бизнесом, это, как мне кажется, не очень хорошо. Особенно, когда они продают свои физиономии каким-то большим компаниям в рекламных целях. Хотя, видимо, время сейчас такое, многим приходится делать что-то еще.
- А вы живете на деньги, которые зарабатываете музыкой?
- Да, я в этом плане счастливый человек, могу зарабатывать своей профессией. Конечно, в своей жизни я прошел все этапы, которые проходят молодые люди, начиная со студенческих времен, когда я жил на стипендию... Но для меня деньги никогда не были решающим звеном, это только
дополнение, немаловажное, но дополнение.
- Ваша творческая карьера началась с исполнения музыки в духе «новой волны». А как произошел переход к ретро-стилистике?
- Просто мне нравилась эстетика того времени, черно-белое кино, актеры 40-х, 50-х, 60-х годов. Мужчины - мужественные, женщины - женственные. Все на своих местах. И я довольно быстро отошел от «модной» тогда «новой волны» к «немодному» ретро.
- Кого вы считаете своим учителем в плане гитарного исполнительства?
- В первую очередь - магнитофон. Когда я учился в институте, музыку слушали в основном на виниловых пластинках или на бобинных магнитофонах. Я снимал много Ричи Блэкмора, позже - Брайана Сетцера из группы Stray Cats, Энди Саммерса из Police, Скотти Мура (гитарист Элвиса Пресли)...
- А из блюза?
- Блюз никогда не был моей музыкой, к нему у меня всегда было настороженное, прохладное отношение. Это не мое.
- Я знаю, что у вас есть уникальная коллекция гитар...
- Она, может быть, со стороны не такая уж уникальная, но для меня - безусловно. Я гитары давно собираю, очень их люблю, и, как мне кажется, разбираюсь в их звуке. Кстати, буквально на днях нашелся мой Gibson Chet Atkins, который у меня украли два года назад. Такие вещи очень сложно продать, потому что эту гитару все знают, их в Москве штук 6 - 7. Я после кражи купил себе такую же, но все равно не могу передать мою радость от ее возвращения.
- В «Буги-автостопе» восхищает саунд гитары, звук из которой извлекается с помощью стеклянного слайда Чака Берри. Может быть, какая-то частица Берри есть в этом звуке?
- Да, вполне возможно. Этот слайд забыл Чак Берри после своего концерта, а наш техник его прикарманил. И подарил мне на Новый год. Вот это, действительно, был подарок!
- В новом альбоме вам удалось создать ровный, полупрозрачный саунд с обилием интересны деталей. На концерте-презентации «Евгеники» была довольно забавная ситуация - когда вы пользовались голосовыми сэмплами из Джеймса Брауна, народ начал оборачиваться, искать глазами, откуда эти выкрики... Очень здорово, что в концертной работе вам удается использовать такие довольно сложные студийные «фишки».
- К сожалению, мы не можем вытащить Брауна на сцену, слишком далеко он от нас находится! А вообще, пытаемся соотнести концертный саунд со студийным, поэтому используем сэмплы в живой работе. Спасибо нашему клавишнику-многостаночнику Александру Степаненко и нашему новому
саундпродюсеру Николаю Козыреву - в этом именно их заслуга.
- Вы сказали, что во время работы над новым альбомом были трудности с подбором текстов. На этот раз вы обратились сразу к нескольким авторам. Не боялись, что в отношении поэзии альбом получится неровным?
- Боялся. Я это слышу сейчас. Но это эклектика такая, абсолютно нормальная. У разных авторов разный язык. Вообще, «Евгеника» - единственный альбом, где я доволен уже подобранными текстами.
- Лично мне больше всего понравились песни на стихи Олега Чилапа («Буги-автостоп» и др.), Евгения Головина («Мауна Лоу») и Глеба Ильюша (из группы «Гитары Стерео»), который сочинил текст для песни «Неспящие».
- «Неспящие» - это самый сильный текст на пластинке. Когда Глеб его написал и прочитал мне по бумажке, мне показалось, что это полный бред. А потом я стал пробовать его дома под гитару и понял, что это - настоящая поэзия.
- Почему на новом альбоме вы решили сами спеть несколько песен?
- Потому, что я через эти песни прошел, я работал с поэтами, моими друзьями, которые для меня специально написали тексты. Слова - не одежда, которую можно скинуть. Я почти сроднился с этими текстами и понял, что смогу их исполнить. Мне просто захотелось это сделать. Мы начали с песни «Любовь не горит», она имела успех, поэтому я продолжил, и думаю, что на следующих альбомах я тоже буду петь, и наверняка кто-то из других музыкантов тоже. Это вовсе не означает, что Роберт будет на втором плане. Он останется солистом группы.
- Роберт высказывал большое сожаление, что ему не досталась «Не с тобой». Почему вы не отдали ему эту песню, Евгений?
- У нас не было никакого конкурса, кому что петь. Просто эта композиция, когда я еще ее только написал, очень понравилась моей дочке. И мы сделали номер семейной художественной самодеятельности - она играла на губной гармошке и танцевала, а я пел. Когда мы стали записывать этот альбом, она меня спросила несколько раз: кто будет петь эту песню? Ты, папа? И я должен был исполнить свой моральный долг перед ребенком.
- В новом альбоме явно ощущается концептуальная направленность - связки-переходы между песнями, развитие идет от более частных моментов к философскому обобщению (последние песни «ХХ век» и «Неспящие»)...
- Да, он более продуман, чем предыдущие, там есть внутренний сценарий, веселые песни сменяются грустными, в общем, все, как в жизни. Что касается последних песен, которые вы называете философскими... Я, конечно, очень рад был бы записать целый альбом таких песен, но опасаюсь,
смогут ли те, кто нас знает, воспринять такой альбом. Наши поклонники, как и всякие поклонники вообще, очень консервативны. Они не хотят видеть свою группу другой, изменяющейся. Если команда выпускает альбом, который не похож на предыдущие, часть поклонников отсеивается. И здесь - вопрос таланта группы и качества ее работы, ведь надо привлечь новых поклонников на место старых. У меня есть планы записать альбом, который будет очень сильно отличаться о того, что мы делаем сейчас, но я не могу сделать это сразу. Даже когда я приношу такие песни, как «Буги-автостоп», на радио, где привыкли крутить «Оранжевый галстук», от которого меня уже тошнит, там их воспринимают с трудом.
- А что за виртуальный проект «Микки Маус и стилеты»?
- Это как раз попытка отойти от оранжевого галстука и других стереотипов, ассоциирующихся с группой «Браво». Я решил создать проект, в котором смогу делать все, что захочу. С моим знакомым ди-джеем и компьютерщиком мы записали несколько треков и разместили их в Интернете. Я не собираюсь отдавать этот материал каким-нибудь компаниям, продавать его. Этот проект предполагает абсолютно разную стилистику, но в целом это будет электронная музыка с сэмплами, как, например, в «Джазе на орбите», где засэмплировано соло Армстронга на трубе. А следующая вещь будет называться «Париж», и там будет читать стихи Малькольм Макларен, великий мистификатор нашей эпохи. Я вообще сейчас очень интересуюсь электронной музыкой. Мне нравится Air, Orbital, эмбиент, то есть прежде всего музыка не для танцев, а для слушания.
- А как вы относитесь к сегодняшнему творчеству Жанны Агузаровой?
- Я к Жанне отношусь очень хорошо, и, возможно, мы выступим вместе в каких-то концертах, но я не слышал ни одной ее новой песни и не видел ни одной новой пластинки. Если увижу, послушаю обязательно. Из всех прошедших через «Браво» вокалистов мне больше всего нравится то, что делает Ирина Епифанова. Я удивился, когда купил ее пластинку - это очень хорошая электронная музыка.
- И вопрос по поводу названия альбома. «Евгеника - наука об улучшении нравственных и физических качеств грядущих поколений» (это определение в качестве эпиграфа предпослано вашему альбому). Считаете ли вы, что с помощью музыки можно улучшить наш генофонд?
- Я в этом уверен. Но я ни в коем случае не хочу воздействовать, призывать и учить кого-то. В нашем альбоме этого нет. Это как с хорошим фильмом - посмотрев его, человек изменяется, меняется выражение его лица, люди перестают хамить, толкаться... Хочу, чтобы и после нашего альбома люди немножко менялись, хотя бы на минуту становились добрее и внимательней друг к другу..

Беседовала Елена Савицкая

журнал "Cалон audio & video"